Присоединение Великого Новгорода к Московской Руси с самого начала диктовалось не только чисто политическими, но и экономическими причинами. Контроль над новгородскими экономическими ресурсами имел для становления Русского государства решающее значение. Московские государи стремились контролировать масштабную новгородскую торговлю с Европой, до тех пор монополизированную Ганзейским союзом. В 1494 году, после двух десятилетий политики систематических притеснений в отношении ганзейцев, Иван III закрыл ганзейский двор в Новгороде и конфисковал его товары на сумму от 300 тыс. гульденов до 96 тыс. марок серебра (таковы подсчеты по разным немецким источникам).

 

Эта политика Ивана III была частью хорошо скоординированной атаки становящихся национальных государств на весьма своекорыстного посредника — Ганзу. Именно в целях создания каналов прямой торговли был заложен в 1492 году Ивангород напротив Нарвы. Пушная торговля была для новгородских торговых людей настоящей золотой жилой, причем основным источником пушнины были именно земли, прилегающие с запада и востока к Уральским горам — Печорский край и Югра. Еще в середине XIV века новгородские купцы объединились в своеобразную корпорацию — «Югорщину», духовным центром которой была церковь Св. Троицы на Редятиной улице в Новгороде. Эта корпорация занималась организованной эксплуатацией земель богатых «соболми и горносталми и черными кунами и песцы и белыми волкы и рыбьими зубы», то есть поставляла на формировавшиеся к тому моменту европейский и мировой рынок товары, по значимости и престижу сопоставимые с восточными пряностями.

 

Начиная с 1465 по 1489 год русские войска совершили множество экспедиций, направленных на подчинение новгородских владений на Востоке и на нейтрализацию попыток Казанского ханства их перехватить.

 

В 1483 году состоялся масштабный поход русских ратей в Сибирь. Войско было сформировано из устюжан, вычегжан, вымечей сысоличей и пермяков, возглавили его московские воеводы князь Феодор Курбский-Черный и Иван Иванович Салтык-Травин.. Русская рать совершила первый в истории достоверно доказанный переход через Уральский хребет.

 

Спрос на русско-сибирские меха был велик. Каждую зиму, по сообщению веницианца Амброджо Контарини, в Москву съезжались во множестве немецкие и польские купцы, чтобы приобрести северные меха. И некоторые из европейцев начали подумывать о том, чтобы пробраться в Сибирь самостоятельно. В 1492 году посол германских императоров Максимилиана и Сигизмунда Михаэль Снупс начал неожиданно проситься у Ивана разрешить ему путешествие за Обь. Лазутчику пришлось вежливо, но твердо отказать и отослать назад (Перевод цит. по Соловьев. История. Т. 5, Гл. 4).

 

Этот инцидент, скорее всего, был не единственным. Об этом мы можем судить хотя бы по ажиотажному интересу европейских авторов, пишущих о Московии (Франческо да Колло, Герберштейн). И такие эпизоды должны были побудить великого князя жестко и однозначно подчинить Югру власти Москвы.

 

Экспедиция 7008 года от Сотв. Мира должна была поставить подчинение Югры на прочную основу. Наказом отряду было идти «на Югорскую землю в Коду», а по пути занять Ляпинское княжество на левых притоках Оби.

 

Рать Ушатого прошла от Вологды до Мезенской губы Белого моря. Дойдя до Печоры рать Ушатого, похоже, завернула на север, где в 100 километрах от устья основала Пустозерск, ставший вскоре центром русского Заполярья. Там войско переждало до ноября.

 

В день введения Пресвятой Богородицы во храм, 21 ноября (то есть уже в декабре по новому стилю) войска отправились «к Камени», то есть к Уральским горам по льду Щугоры. Особенностью этого похода было использование вместо более традиционной для русских тактики речного сплава, совсем другой — войско шло на лыжах-«нартах». Лыжные походы для русского войска в XVI веке не были редкостью. Итальянец Гваньини в описании Московской земли описывает лыжи (nartae) так: «Лыжи эти-деревянные, продолговатые, длиною в два или три локтя; надев их на ноги и опираясь на заостренную палку, они очень быстро несутся, так что лошади никак не могут их догнать, хотя бы и скакали во весь опор: ведь для лошади являются помехой рыхлый снег, горы и другие препятствия дороги; бегущие же на лыжах очень легко преодолевают холмы и ямы. Таким образом они обычно ловят различных диких зверей, пронзая их стрелами» 

 

Основная часть войска во главе с С. Ф. Курбским шла «через Камень щелью», то есть по льду Щугоры, прорезающей Урал насквозь. До Урала шли две недели, насчитав за спиной 4650 верст пройденного пути. Основную часть пути даже князь шел, как сообщает Герберштейн, «пешком» (то есть на лыжах).

 

Переход через горы сопровождался обследованием местности, и Семен Федорович даже предпринимал попытку забраться на «Столп». Под столпом имеется в виду гора Тельпос-из (1614 м.) — одна из высочайших и красивейших гор Урала. Проходя или проплывая мимо Тельпос-иза, коми старались не шуметь, поскольку на вершине горы живет бог Войпель, бог ветра и холода, который не любит шума.

 

Пройдя Урал русское войско вышло к реке Ляпин, притоку Северной Сосьвы, там был захвачен городок Ляпин.

 

Дальше началась масштабная военная экспедиция, о которой, как ни странно, сведения сохранились в намного более общем виде, чем о путешествии. Обратный путь экспедиции, как обычно, не уточняется, и его определение зависит от соотношения «дорожника» в Югорскую землю, подробно цитируемого Герберштейном, и отчета экспедиции Курбского. К. В. Базилевич (Внешняя политика русского централизованного госудраства... 2001 С. 358-361.

 

А вот текст Герберштейна:

 

«Рассказывают, что с людьми из Лукоморья происходят удивительные, невероятные и весьма похожие на басню вещи: именно, говорят, будто каждый год и точно 27 ноября, в день, посвященный у русских святому Георгию, они умирают, а на следующую весну, 24 апреля, оживают, наподобие лягушек, снова. Народы грустинцы и серпоновцы ведут с ними необыкновенную и невиданную нигде более торговлю. Когда наступает время, установленное для их умирания или засыпания, они складывают товары на определенном месте; грустинцы и серпоновцы уносят их, оставив меж тем свои товары по справедливому обмену. Если те, снова возвратясь к жизни, увидят, что их товары унесены по слишком несправедливой цене, то между ними возникают частые раздоры и войны... В низовьях Оби до Золотой Старухи, где Обь впадает в океан. Все народы, обитающие от этих рек до Золотой Старухи, считаются данниками государя московского.

 

Золотая Баба, т. е. Золотая Старуха, — это идол, стоящий при устье Оби в области Обдора, на том берегу. По берегам Оби и по соседним рекам расположено повсюду много крепостей, правители которых, как говорят, все подчинены государю московскому. Рассказывают будто идол Золотой Старухи — это статуя в виде старухи, держащей на коленях сына, и там уже снова виден еще ребенок, про которого говорят, что это ее внук. Более того, будто бы она поставила там некие инструменты, издающие постоянный звук вроде труб. Если это и так, то я полагаю, что это происходит от сильно и постоянно дующего на эти инструменты ветра.

 

Река Cossin вытекает из Лукоморских гор; при ее устье находится крепость Cossin. За которой, говорят, живут люди чудовищного вида: у одних из них, наподобие зверей, все тело обросло шерстью. У других собачьи головы, третьи совершенно лишены шеи, и вместо головы у них грудь, или (у других) длинные руки, но без ног. В реке Tachnin водится также некая рыба с головой, глазами, носом, ртом, руками, ногами и другими частями (тела) совершенно человеческого вида, но без всякого голоса; юна, как и прочие рыбы, представляет собой вкусную пищу«.

 

Скорее всего, Герберштейн пользовался «Сказанием» для описания этих земель, хотя и выражает по поводу историй о воскресающих людях и о Золотой Бабе откровенный скептицизм, что, в свою очередь означает, что его собеседник Курбский никаких более достоверных сведений о низовьях Оби сообщить не мог. Золотая Баба была ходячим сюжетом в русских преданиях и европейских географических сочинениях об этих землях, главным сперва пермяцким, а затем вогульским и югорским идолом, местоположение которого «сдвигалось» все более на Восток и Север. Впрочем, не лишена оснований и версия, что идол и в самом деле смещался, его переносили подальше от физической и духовной угрозы со стороны христианских проповедников.

 

Первое упоминание о нем относится еще к 1389 году, когда Новгородская летопись сообщает: «Сей научи Пермьскую землю вере Христове, а прежде кланялися зверем и деревом, воде, огню и Золотой Бабе». Англичанин Дженкинсон сделал на своей карте следующую запись: «Золотая Старуха пользуется поклонением у обдорцев и югры. Жрец спрашивает этого идола о том, что им следует делать и куда перекочевывать, и идол (удивительное дело!) дает вопрошающим ответы, и предсказания точно сбываются». Современными исследователями (М. П. Алексеев «Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей» Иркутск, 1941) выдвинуто предположение, что речь идет о попавшей на Обь статуе женской ипостаси Авалокитешвары — Гуанинь. Гуанинь была спасительницей тех, кто подвергался опасностям во время морских плаваний или переходов через высокие горы. Это предположение хорошо согласуется с тем, что одна из тибетских статуй Гуанинь имела раковину, издающую звук моря. Это могло бы объяснить формулу Герберштейна, что Золотая Баба поставила «некие инструменты, издающие постоянный звук вроде труб».

 

Одна из популярных публикаций сообщает также следующие сведения: «Золотая Баба долгое время хранилась в Белогорье — местности на Оби близ впадения в нее Иртыша. Это подтверждает и Сибирская летопись, в которой повествуется о приключениях Богдана Брязгина, ближайшего друга и соратника Ермака. После взятия в 1583 году остяцкого городка Самар он посетил в Белогорье мольбище остяков «богыне древней; нага с сыном на стуле сидящая; приемлюще дары от своих, и дающе ей остатки во всяком промысле, а еже кто по обету не даст, мучит и томит; а хто принесет жалеючи к ней, тот пред ней пад умрет, имеща бо жрение и съезд великий. Егда же вниде им слух приезд Богдана, велела спрятатися и всем бежати; и многое собрание кумирское спрятаща и до сего дни». Через некоторое время исчезнувшее из Белогорья божество объявилось в бассейне реки Конды. Его тайно перенесли туда белогор-ские ханты, но потом следы Золотой Бабы теряются. Православный миссионер Григорий Новицкий, проповедовавший в начале XVIII века христианское учение остякам, пытался найти спрятанную статую и уничтожить ее, но сделать это ему не удалось. Он смог собрать лишь много ценных сведений, как о самом кумире, так и тайном святилище, в котором хранилась Золотая Баба».

 

Малороссийский полковник Григорий Новицкий, сосланный в Березов, за участие в выступлении Мазепы, и в самом деле активно исследовал остяков и их обычаи, служил надзирателем за исполнением новокрещеными остяками православных обрядов и в итоге был убит. Ему активно покровительствовал митрополит Тобольский Филофей (Лещинский), как и Новицкий в прошлом бурска Могилянской академии. Не исключено, что Новицкий под надзором Филофея исполнял поручение Петра «где найдет их кумиры и кумирницы, и нечестивые их чистилища... пожечь, и их вогуличей и востяков Божией помощью и своими труды приводить в христианскую веру» и в самом деле погиб при исполнении, в попытках отыскать Золотую Бабу.

 

Если версия о том, что Золотая Баба — это тибетская статую, то нам придется переоценить широту того влияния, которое Тибет оказывал на Сибирь до её завоевания русскими. Хорошо известна та огромная роль, которую тибетская смесь буддизма и бон-шаманизма оказывала на кочевые народы Великой Степи начиная от правившей в Китае монгольской династии Юань и до ойратов, халха, калмыков, джунгарцев, бурят и т. д. Но, вполне вероятно, что это влияние распространялось и на «коренные народы» Северной Сибири. В этом случае всё русское завоевание Сибири окажется грандиозной операцией по освобождению региона от влияния из «Шамбалы».